Корни сталинского большевизма - Страница 87

К середине 1930-х годов стало очевидно, что старая гвардия при всех своих революционных заслугах не в состоянии справиться с масштабами реконструируемой экономики. Большевистская элита состояла из литераторов и публицистов, способных произносить речи по любому поводу, но не обладавших серьезными профессиональными знаниями; специалисты с конкретным управленческим опытом были в ней редкостью. После устранения троцкистско-зиновьевского блока и бухаринско-рыковского уклона уровень номенклатурных работников еще более понизился; главным действующим лицом теперь стал малообразованный функционер все с тем же богатым революционным прошлым. Но и вновь выдвигаемые партийцы с пролетарскими корнями – при отсутствии профессиональной компетенции – не могли «оседлать» сложные производственные реалии. Более того, все сказанное в полной мере относилось и к тем, кто считался сменой старой гвардии. Хотя комсомольские руководители были моложе партийной элиты (большинство «косаревцев» 1902–1908 годов рождения), их образовательный уровень тоже оставлял желать лучшего: несколько классов начальных учебных заведений царской России, а затем работа на комсомольской ниве. Сталин осознал профнепригодность этой «молодежи» для грандиозного хозяйственного строительства: экономике требовались специалисты, а не пропагандисты широкого профиля.

Оборотной стороной политики «большого террора» стало масштабное обновление партийно-государственной элиты СССР, чему посвящено громадное количество литературы, как у нас, так и за рубежом. В историографии устоялось мнение, что это обновление означало устранение старой большевистской гвардии в пользу новых сталинских выдвиженцев. Так, среди участников XVIII съезда партии (1939) делегатов со стажем до 1920 года оказалось всего 20 %. Зато коммунистов Ленинских призывов (1924–1928) – 45,3 %, а вступивших еще позднее – 30,6 %; то есть в общей сложности 76 % партийцев представляли новое поколение. Особенно поражают изменения в составе Центрального комитета: на XVllI съезде (по сравнению с XVII и при той же примерно общей численности) сменилось не менее 115 из 139 его членов. Причем эти сдвиги знаменовали кадровую стабилизацию: из нового состава ЦК при жизни Сталина выбыло лишь 11 человек, или 7 %.

На авансцену вышла совсем другая партия, где первые роли играли 35-летние технократы. В отчетном докладе ЦК XVIII съезду ВКП(б) Сталин выражал удовлетворение тем, что отныне «молодые кадры составляют громадное большинство», так как они «в избытке обладают чувством нового». На них делалась основная ставка в набирающем небывалые темпы хозяйственном строительстве. Это обусловило реорганизацию партийного аппарата, ликвидацию в нем производственно-отраслевых отделов. Как заявил А. А. Жданов, они «не знают, чем им, собственно, надо заниматься, допускают подмену хозорганов, конкурируют с ними, а это порождает обезличку и безответственность в работе». Теперь центром управления экономикой становится не партия, а правительство, состоящее из профессиональных управленцев. (Не случайно перед войной пост главы Совнаркома занял сам Сталин.) Если с 1929 и вплоть до 1938 года пленумы ЦК проводились по два-четыре раза в год, то в 1939–1953 годах состоялось только одиннадцать пленумов, а в некоторые годы (1942–1943, 1945, 1948, 1950–1951) их не было вообще.

К концу «большого террора» изменился не просто партийный состав; под вывеской ВКП(б) оказалась партия, которую можно без натяжки назвать подлинно русской. И неудивительно: перемены в ней происходили под аккомпанемент небывалого возвеличивания «русского народа, как старшего брата, как самого передового в мире». В новой партийно-государственной верхушке резко сократилось присутствие инородцев. Например, евреев теперь можно было, что называется, сосчитать по пальцам: Б. Л. Ванников, С. М. Гинзбург, еще, конечно, Л. М. Каганович – член Политбюро, нарком транспорта (хотя, как тогда говорили, «евреи его не любили», то есть не признавали за своего). Попадались представители армян: тот же А. И. Микоян, известный металлург И. Ф. Тевосян, А. М. Петросьянц – замнаркома тяжелого машиностроения. В сталинской номенклатуре практически отсутствуют этнические украинцы (исключение – нарком судостроительной промышленности И. С. Носенко).

Сформированные по окончании «большого террора» Центральный комитет и Совнарком сегодня основательно изучены. Но в контексте данной работы мы попытаемся посмотреть на них с конфессиональной стороны, чего ранее никогда не делалось. Тщательное знакомство с биографиями новой номенклатуры позволяет утверждать: большинство сталинских выдвиженцев являлись не просто этническими русскими, а выходцами из старообрядческой среды. Кропотливая работа по выявлению корней новой большевистской элиты еще впереди, пока же мы лишь наметим ее контуры.

Биография Георгия Маленкова, известного советского деятеля, взошедшего на большевистский Олимп на волне репрессий, необычайно интересна. Его предки по отцовской линии приехали в Россию из Македониии, осели в Оренбуржье; за военную службу получили российское дворянство.

Отец Маленкова служил по железнодорожному ведомству. Казалось бы, ни о каком староверии здесь говорить не приходится, однако судьба делает неожиданный поворот: родитель одного из будущих руководителей партии и государства женится на оренбургской мещанке Анастасии Шемякиной, дочери кузнеца. Родственники жениха выступили против этого брака, и тот порвал с ними всяческие отношения. Конфликт произошел именно потому, что Шемякины были староверами: «их род уходил корнями в мятежное племя стрельцов, сосланных под Астрахань еще Петром I, а затем и вовсе рассеянных по Оренбуржью Екатериной II после подавления Пугачевского бунта». Венчания не было: Шемякина церковь не посещала, хотя и относила себя к верующим и всегда держала дома икону. Отец Маленкова умер, когда сыну было три года, и его воспитывали Шемякины – мать и дед, оба отличавшиеся властным и стойким характером. Маленков был назван Георгием в честь деда, а его революционные симпатии, проявившиеся довольно рано, объясняли мятежным духом последнего. Тем не менее, дворянство покойного отца помогло Маленкову попасть в гимназию, где он стал одним из лучших учеников. Женитьба на Валерии Голубцовой из семьи с богатыми революционными традициями открыла ему дорогу в партаппарат. Кроме того, он получил образование в Высшем техническом училище им. Баумана. В процессе борьбы со сторонниками Бухарина молодого человека заметил Сталин. Вознесенный на вершину власти, Маленков с 1939 года становится лидером «староверческой партии» в руководстве страны.